Географические исследования в Африке
Африка - колыбель человечества и поэтому достаточно спорным является описание его географического открытия в XVII, XIX или даже в ХХ веке. Но для европейцев - это была действительно неизвестная земля "terra incognita". Первые сведения об этом материке и части света появились в глубокой древности. Северо-восточная Африка - место зарождения одной из величайших цивилизаций древности Древнеегипетской. Первые путешествия вокруг материка предпринимали египтяне, финикийцы, карфагеняне, римляне, но большая часть этой информации была утеряна и Африку заново открывали арабы, португальца, англичане...
Исследования Африки в Древности
С давних пор таинственные земли к югу от Средиземноморья - Ливия, Эфиопия, Африка, скрытые за раскалёнными песками и топкими болотами, защищённые от непрошенных гостей непреодолимыми лесами и коварными реками, притягивали взоры владык, купцов, авантюристов, чьи аппетиты подогревались рассказами о чудесах и богатствах африканских стран, рассказами, в которых были переплеталась с вымыслами, обрастая фантастическими, подробностями.
Видимо, был 595 год до нашей эры, когда вблизи мыса Агульяш (Игольного) у южной оконечности Африки, представляющего собой нагромождение песчаниковых глыб, появились странные корабли. Их обшивка из кедра, некогда сверкавшая в лучах солнца, потрескалась, огромные паруса, сшитые из белых и ярко-красных полотен, выгорели. Краска, когда-то покрывавшая вырезанные из дерева лошадиные головы на носу и взметённые кверху рыбьи хвосты на корме, была смыта пенными волнами. Однако не эти следы длительного плавания определяли настроение моряков, управлявших кораблями. Ликование и уверенность охватили их, когда они, обогнув предгорья, установили, что береговая линия повернула на северо-запад. Ведь моряки эти были финикийцами, посланными египетским фараоном Нехо II (604-594 гг. до н.э.) для совершения самого значительного плавания древности - плавания вокруг Африки.
Во всяком случае, так могло быть. До сих пор мы точно не знаем, ни когда состоялось это мужественное плавание, ни числа и внешнего вида кораблей, на которых плыли древние мореходы, ни имени хотя бы одного из них. Мы располагаем лишь свидетельством греческого историка Геродота из Галикарнаса (около 484-425 гг. до н. э.), который спустя полтора столетия после названного события путешествовал по Востоку и в Египте узнал следующее: Ливия же (тогдашнее название Африки), по-видимому, окружена морем, кроме того места, где она примыкает к Азии; это, насколько мне известно, первым доказал Нехо П, царь Египта. После прекращения строительства канала из Нила в Аравийский залив (то есть Красное море) царь послал финикиян на кораблях на кораблях. Обратный путь он приказал им держать через Геракловы Столпы... Финикияне вышли из Красного моря и затем поплыли по Южному (Индийскому океану). Осенью они приставали к берегу и, в какое бы место в Ливии не попадали, всюду обрабатывала землю; затем дожидались жатвы, а после сбора урожая плыли дальше. Через два года на третий финикияне обогнула Геракловы Столпы и прибыли в Египет. По их рассказам (я-то этому не верю), во время плавания вокруг Ливии Солнце оказывалось у них на правой стороне. Так впервые было доказано, что Ливия окружена морем.
Ещё раньше началось изучение внутренних районов Африка. Первым свидетельством экспедиции, предпринятой в глубь страны, является текст письма, которое отправил фараон Египта своему доверенному лицу Хирхуфу. Около 2300 года до нашей эры Хирхуф был одним из правителей Верхнего Египта и осуществил по меньшей мере четыре исследовательских похода на юг. Эти и последующие экспедиции, в частности, плавание в страну Пунт (предположительно полуостров Сомали) около 1482-1481 гг. до н. э. флота царицы Хатшепсут привели к тому, что в анналах Тутмоса III упоминаются названия 359 северных и 269 южных народов.
Далее свою лепту в открытие Африки внесли греки и карфагеняне: грек Евтимен из Массалии, нынешнего Марселя составил перипл (нечто вроде руководства для моряков) о Средиземном море и Атлантике.
Около 500 года один из двух правителей Карфагена отправился для колонизации Западной Африки. Как свидетельствует Флавий Арриан (около 95-175 гг.), грек, живший в Риме: "Ганнон, ливиец родом, двинувшись из Карфагена, выплыл в море через Геркулесовы столбы, имея слева Ливийскую землю. Он плыл по направлению к востоку 35 дней. Когда он повернул к югу, то встретился с большими трудностями: с недостатков воды, с палящей жарой, с потоками огня, вливающимися в море". Можно сделать вывод, что Ганнон плыл тридцать пять дней от мыса Пальмас, где береговая линия позволила ему повернуть на восток. Позже, очевидно в заливе Бенин или Биафра, он вынужден был вновь плыть на юг. Но именно там есть одна-единственная гора, соответствующая описанию Ганнона, с которой "огненные потоки выливались в море". Это действующий до настоящего времени вулкан Камерун высотой 4070 метров
В начале нашей эры к открытию Африки присоединились римляне. Решение древней загадки о местонахождении истоков Нила, вокруг которой было много споров, был посвящён исследовательский поход двух римских центурионов, состоявшийся примерно в 60-е годы и описанный Сенекой. "Я слышал, что они рассказывали, как император Нерон послал их для исследования истоков Нила". Легионеры, очевидно, достигли области нильских болот, простирающейся между устьям рек Бахр-эль-Газаль и Собат и получившей название Сэдд. Течение реки здесь очень медленное, образуются запруда и гати из массы плавучих водорослей, папируса, нильской капусты и нильских гиацинтов. Возникшие запруды мгновенно зарастают травой и камышом и производят впечатление твёрдой земли. Пробиться сквозь такие заросли иногда бывает не под силу даже бегемоту, и на первый взгляд эта картина может послужить иллюстрацией к тому, что рассказывали центурионы.
Арабы в Африке
В V веке нашей эры в Аравии зародилось новое религиозное течение Мусульманство. Уже в VI веке священная война привела арабских кочевников в Малую Азию и в долину Инда, а в VIII веке их многочисленные войска, покорив Северную Африку, продвинулись до Иберийского полуострова и захватили его почти полностью. Этой одной из крупнейших в истории человечества империи не суждено было длительное существование, но культурная общность арабов сохранилась и по сей день. В пределах границ империи наследие античности не было забыто, оно сохранено и оживлено. В отличие от тщеславной, закоснелой Европы пустыня породила сыновей, которые, невзирая на предрассудки, прививали своим подданным навыки и культуру независимо от их расовой или религиозной принадлежности.
В арабской литературе наряду с произведениями по математике и медицине особой популярностью стали пользоваться описания путешествий. Иначе и быть не могло, ведь Мухаммед сам был купцом и говорил: "Кто покидает родной очаг в поисках знаний, идёт по пути божьему". Семнадцатая сура Корана прямо настаивает на морских плаваниях, в ней утверждается, что именно Аллах гонит вперёд корабли правоверных, на которых вы стремитесь к изобилию. В конце концов, всё это было результатом издревле существовавшей традиции. Его величество изобилие манило выйти в мир уже многие поколения арабов. Знаменитый Синдбад не скрывал, каковы были побудительные причины его стремления вдаль, и рассказывал своим слушателям: Я пробыл в Багдаде некоторое время, живя в крайнем счастье, довольстве и веселье, и захотелось мне попутешествовать и прогуляться, и стосковалась моя душа по торговле, наживе и. прибыли душа ведь часто побуждает ко злу.
Одной из основных целей арабских торговых караванов была Страна золота западноафриканская империя Гана, откуда уже в VIII века в Северную Африку хлынул обильный поток золота.
Самые ранние упоминания о процветавшей ганской торговле, зависевшей в первую очередь от богатых месторождений золота, оставили арабские географы Ибн Хаукал ан-Насиби в X веке и Абу Убайд Абдаллах ал-Бакри столетие спустя.
Арабский писатель и путешественник Якут ибн Абдаллах ар-Руми (1179-1229) описывал, какие трудности приходилось преодолевать купцам, чтобы попасть в Гану. Горячие ядовитые ветры высушивали воду в бурдюках, порой приходилось убивать дорогостоящих караванных верблюдов, чтобы получить из их внутренностей хоть сколько-нибудь влаги; вода, добытая из немногих имевшихся колодцев, вызывала болезни. Тем не менее, привлекательность "Страны золота" не иссякла. Ар-Руми называет товары, которые везли в Западную Африку мусульмане: соль, древесину, вероятно ароматического сандалового дереза, стеклянные бусы, медные украшения всех видов и форм.
Другой автор тех лет, которому мы обязаны картографическим изображением арабских представлений о Земле, носил впечатляющее имя Абу Абдаллах Махаммед ибн Мухаммед аш Шериф ал-Идриси (1100-1165). Он получил образование в Кордове, объездил всю Северную Африку и частично Малую Азию. Чуть раньше ал-Идриси жил "столп арабской географии средневековья" Абу Хасан Али ибн ал-Хусейн ал-Масуди, умерший в 956 году. Ал-Масуди путешествовал по Китаю, Индии, Персии, Сирии и Египту; похоже, что путешествовал и по Восточной Африке до Софалы или даже до Мадагаскара. Во всяком. случае, он знал об империи Вак-Вак и её правителе, располагавшем войском из 300 тыс. всадников на быках. Многочисленные вожди в округе платили ему дань.
Как сообщал автор Перипла Эритрейского моря, арабские купцы появились на восточноафриканском побережье уже очень давно. В VII веке, когда внутренние раздоры и религиозные войны вынудили огромное число арабов и персов покинуть родину, бывшее торговые фактории превратились в города. Дату возникновения многочисленных поселений сейчас можно установить только по мусульманским источникам. Напрмер, датой основания Поте, Ламу, Килвы и других 32 населённых пунктов можно приблизительно считать 696 год; остров Пемба был заселён около 730 года. Могадишо в 887, а Килва в 957-м году упоминаются как города, населённые арабами, но конечно, невозможно установить точные даты, когда издавна существовавшие фактории превратились в города и оказались под защитой мавров. Точно также нельзя говорить и о поселениях только арабов. Около 1150 года ал-Идриси писал, что в Сене на Замбези кроме африканцев проживают выходцы из Индии; клад из 250 китайских минет, найденный у Кайенгвы на Занзибаре, был зарыт самое позднее в 1265 году. Конечно, монеты могли попасть туда очень разным путями (китайские торговые плавания в Восточную Африку датируются более поздним временем), но это свидетельствует о том, что эти области посещались купцам со всего мира.
По территории Африки пролагал свой маршрут и величайший путешественник всех времён и народов Абу Абдаллах Мухаммед Ибн Баттута (1304-1377). В Восточную Африку он попал в 1331 году и исследовал её побережье до Килвы, в те времена большого города, полностью построенного из дерева, над которые возвышались купола трёхсот мечетей. Кроме этого, Ибн Баттута не сообщает о Килве ничего такого, чего мы не знали бы.
Значительно интереснее его сведения о Западном Судане, куда Инб Баттута отправился по заданию марокканского султана в 1352 году. Это путешествие имело целью в первую очередь посещение империи Мали, основанной народом малинке, входящим в группу мандинго, и возвысившейся вслед за государством Гана и его столицей Томбукту. Спустившись вниз по течению Нигера, Ибн Баттута в конце концов оказался в Гао ";большой, городе на Нигере, самом красивом из негритянских городов, очень богатом и в изобилии снабжаемом продовольствием". Его пребывание здесь длилось четыре недели, пока он наконец не присоединился к каравану, который с шестью сотнями рабынь возвращался назад через Сахару.
Тем временем арабский халифат, объединённый под зеленым знаменем ислама, стал понемногу распадаться. Сказка о равноправии всех мусульман действовала объединяюще лишь непродолжительное время. Как те, кто извечно подвергался эксплуатации, так и знать, оказавшаяся не у власти, восстали, сплотились вокруг потомков Мухаммеда и начали уничтожать друг друга в религиозных войнах. Правда, раскол империи халифов на множество соперничавших феодальных государств не привёл к их упадку, а напротив, способствовал их политическому, экономическому и культурному подъёму.
Однако будущее уже давно принадлежало другим силам. Деспотичная власть восточных владык стала причиной того, что их подданные проиграли в экономическом споре с Европой.
Португальцы в Африке
Первым государством, вставшим на путь великих географических открытий была Португалия - государство, возникшее в 1139 году в западной части Иберийского полуострова после того, как граф Афонсу Энрики (Афонсу I, 1128-85) и его войско одержали победу при Оурике над маврами, захватившими здешние земли в VIII веке. После битвы Афонсу Энрики провозгласил себя королём. В 1147 году его войска при поддержке крестоносцев отбили Лиссабон, а столетие спустя преемники Афонсу I освободили из-под мавританского владычества провинцию Алгарви. Именно тогда, на два с половиной столетия раньше Испании, сбросив иноземное иго, Португалия приняла свои современные очертания.
К началу ХV столетия Португалия стала обладательницей значительного флота. Был 1415 год, когда тень святого креста и осенённых им людей, алчущих золота, пала на Сеуту. Более двухсот кораблей доставили к городу 45 тыс. вооружённых солдат, и он был завоёван с минимальными потерями, погибло едва ли два десятка человек. В тот момент когда победители в самой большой мечети Сеуты завела "Тебя, бога, хвалим", пробил час конкисты - завоевания новых земель, наступила эпоха Великих географических открытий. Разгорелось пламя, поглотившее в равной мере индийские хижины и индийские дворцы, мечети в Килве и княжеские склепы в Малакке. Миновало всего лишь столетие, а конкистадоры уже мародёрствовали в Бразилии; первая португальская каравелла бросила якорь в устье Жемчужной реки у Кантона.
Во время штурма цитадели Сеуты особенно отличился принц Генрих (дон Энрики Навигатор, 1394-1460), которому только что исполнился 21 год. Будущие историки нарекли его Мореплавателем, хотя плавание в Сеуту было единственным, в котором он лично принял участие. Традиционная историография приписала ему всю славу инициатора последующих исследовательских плаваний португальцев. И действительно, энергия и предприимчивость принца Энрики оказала существенное влияние на ход открытий Западноафриканского побережья. Поэтому в описаниях он часто предстаёт как всесторонне одарённая выдающаяся личность эпохи Великих географических открытий. Он не жалел ни личного состояния, ни средств ордена Христа, магистром которого являлся, чтобы сбросить покров тайны с чудес дальних стран. Однако в действительности по приказу Генриха Мореплавателя была предпринята только треть африканских плаваний, осуществлённым под португальским флагом, осуществлённых в период с 1415 по 1460 год. Остальные были организованы короной, торговыми домами и отдельными феодальными магнатами. Это ни в коей мере не умаляет его роль первопроходца, но проясняет побудительные причины тех героических предприятий.
Но европейскими первопроходцами были всё же не португальцы. Уже с ХIII века начинаются единичные плавания к Африке итальянских и французских купцов и священников. Таким образом, европейцы в то время располагали определёнными знаниями об Африке. Большая часть которых достигла гранитных скал Сагриша, где принц Энрики на утёсах, омываемых волнами Атлантики, основал Терса Навал. Так назывался посёлок, центром которого были крепость, причал для кораблей, бросавших якорь у Сагриша, и обсерватория, где Энрики принимал своих капитанов, гордо или смиренно возвращавшихся из плавания и собрал наиболее выдающихся картографов, астрономов, математиков, космографов и моряков своего времени.
В 1416 году моряк по имени Гонсалу Велью Кабрал обогнул мыс Нан, став первым португальским мастером морского дела. Старинная моряцкая мудрость "Кто мыс Нан обойдёт, назад дороги не найдёт" была опровергнута.
Прошло почти два десятилетия, и щитоносец принца Энрики Жил Ианиш в 1434 году обогнул мыс Бохадор; Ианиш, посвященный после возвращения на родину в рыцари, привёз принцу множество чаш с так называемыми розами Святой Марии в качестве доказательства, что и по ту сторону мыса далеко не вся жизнь уничтожена Солнцем. В том же году или на следующий Ианиш вместе с Афонсу Гонсалвишем Балдаей продвинулся до Ангра де Лос Руйвос близ Северного тропика, который Балдая пересёк в 1436 году, обнаружив на берегу берберов.
В 1443 году за мысом Кап-Блан португальцы встретили негров. Тут-то и обнаружились истинные цели португальцев. Порождённые страстным желанием и игрой воображения поиски Рио-Оро ("Золотой реки") и вызванная необходимостью получения нужных сведений драматическая и тайная охота за людьми, характерная для первых плаваний, сменились более прибыльными и "богоугодными" делами. В 1444 году в бухте Арген южнее мыса Кап-Блан появилось сразу шесть каравелл. Что там творили их команды, описал хронист Азурара: "Наконец Богу, узревшему добрые дела, было угодно озарить тех, кто в разнообразном служении ему перенёс невиданные тяготы, воздать славой за их и возмещение за их затраты, ибо мужчин, женщин и детей было поймано в общей сложности 165 штук".
Для некоторых алчность стала роковой. В той же 1445 году, когда Диниш Диаш обогнул мыс Зелёный, самую западную оконечность Африки, его земляк Гонсалу Ди Синтра и многие его товарищи пали под шквалов берберских копий. Через два года в устье Гамбии такая же судьба постигла Нуну Триштана и некоторых его спутников его спутников.
Кроме того, нельзя забывать, что португальцы на протяжение десятилетий искали не морскую дорогу в Индию, а легендарный рукав Нила, впадавший в океан, по представлениям античных и арабских географ где-то в Западной Африке. В 1455 и 1456 годах итальянцы Альвизе да Кадамосто и Антонио Узодимаре по заданию принца Энрики поднялись вверх по Гамбии. Они должны были найти предполагаемое устье Нила. Оба итальянца и их спутники поднялись вверх по Гамбии примерно на сто километров. Во время первого путешествия они были отброшены назад вооружёнными африканцами, в ходе второго разочаровались в сулящих мало выгоды условиях торговли и вернулись в Португалию. На родину они прибыли абсолютно уверенные в том, что плавали по Нилу, сообщили об открытии восточной группы островов Зелёного Мыса и упомянули о Южном Кресте.
Многие надежды, которые связывались с дарами природы, не оправдались. Гвинейский перец малагта оказался неподходящим заменителем дальневосточного перца. Смолы, воск и пальмовое масло были не теми товарами, которые могли окупить риск африканских плаваний, а слоновую кость необходимо было сдавать короне за ничтожное вознаграждение. Следовательно, первооткрывателей того времени двигали вперёд, по существу, только поиски рабов и золота. В 1460 году в год, кончины Генриха Мореплавателя, Перу ди Синтра и Суэйру да Кошта достигли берегов сегодняшних Сьерра-Леоне и Либерии. Между 1469 и 1474 годами посланцы торгового дома Фернана Гомиша осуществили удивительное плавание. Как раз в это время Гомиш получил, выплачивая ежегодный налог в сумме 500 дукатов, преимущественное право торговли в Африке при условии, что он каждый год будет исследовать около 600 километров неизвестных африканских побережий. Его капитаны с большим, энтузиазмом взялись за выполнение этой задачи. В 1471 году Жуан ди Сантарен и Перу ди Ишкулар достигли Золотого Берега (побережья нынешней Ганы), и есть кое-какие сведения о той, что вскоре они продвинулась до лагуны, названной Pио-де-Лагуш, в которой ныне расположен крупнейший нигерийский город Лагос. Моряк по имени Фернан да По в 1472 году проплыл вдоль изгиба Гвинейского залива и стал, вероятно, первым европейцем посте Ганнона, увидевшим гору Камерун. В 1473 или 1474 году Лопу Гонсалвиш наконец пересёк экватор и достиг мыса Лопес в сегодняшнем Габоне. Таким образом, купеческая предприимчивость оказала весьма благотворное влияние на ход истории географических открытий; за пять или шесть лет был исследован такой же отрезок побережья, какой был освоен в течение предшествовавшего полувека.
Следующей этап португальских плаваний связан с целенаправленной политикой Жуана II (1481-95). Уже в год своей коронации он послал флотилию под командованием Диогу Азанбужи к золотому Берегу с целью заложить к востоку от нынешнего мыса Три-Пойнтс укреплённый посёлок Сан-Жоржи-да-Мина (Эльмина).
В 1482 году из португалки вышли корабли Диогу Канна. Кан стал первым, кто использовал эту крепость для якорной стоянки. Поплыв из Эльмины на юг, он примерно в августе 1482 года достиг могучей реки. То была река Конго (Заир), вверх по второй поднялись Канн и его спутники.
Весной 1483 года он достиг мыса Санта-Мария на южном побережье Анголы, а затек вернулся назад в Португалию. В 1484 году Кан вторично отправился в Африку. На этот раз он поднялся вверх по реке на 150 километров, пока не обнаружил водопады. К апрелю 1485 года дошёл до мыса Кросс и повернул назад. Когда экспедиция Кана вернулась, Жуан II решил послать в южном направлении два военных корабля водоизмещением каждый по 50 тонн с тяжёлыми орудиями и транспортное судно с припасами. Начальником был назначен Бартоломеу Диаш. Флотилия оставила Лиссабон в первой половине августа 1487 года. Диаш шёл обычной трассой до Мины, а от Мины - путём Диогу Кана до 22° ю. ш. 18 декабря он обнаружил бухту Святой Марии (вероятно, нынешняя Уолфиш-Бей, у 23° ю. ш.). За Южным тропиком он открыл пустынный, слаборасчленённый берег. Наступил январь 1488 года – разгар лета южного полушария. У 33° ю. ш. берег неожиданно круто повернул на запад (бухта Сент-Хелина), в это время поднялся сильный ветер, перешедший вскоре в шторм и Диаш приказал двигаться в открытое море.
13 дней буря трепала два маленьких корабля, уносимых к югу, всё холоднее становились волны. Когда океан стал успокаиваться, Диаш изменил курс на восточный. Несколько дней суда шли в этом направлена, но берега всё не было видно. Диаш предположил, что обогнул южную оконечность Африки. Чтобы убедиться в этом, он повернул корабли к северу. Через два-три дня вдали показались горы, а затем высокий, покрытый зелёной травой берег, который тянулся с запада на восток. Диаш вошёл в бухту, названную им Баиа-душ-Вакейруш (Бухта Пастухов): на холме португальцы увидели стадо коров и несколько полуголых пастухов. Вероятно, в Алгоа ослабленные цингой и истомлённые долгими скитаниями в океане команды обоих кораблей потребовали возвращенья на родину. Опасаясь бунта, Диаш уступил, выпросив три дня. Он проверил северо-восточное направление берега и в начале марта достиг Рио-ду-Инфанти - большинство историков считает её р. Грейт-Фиш, у 27° в. д, но, возможно, это одна из речек юго-западнее современного Ист-Лондона у 27°30/ в.д. С глубокой печалью Диаш повернул обратно и 12 марта 1488 года чуть западнее, на прибрежной островке поставил самый дальний падран (обнаружен в 1938 г.). 23 апреля суда вошли в небольшой залив у 20° в.д, и простояли здесь до 15 мая, вероятно пережидая зимние бури. 16 мая, продолжав плавание Диаш обогнул мыс, названный им в честь Святого Брандана, не подозревая, что это самая южная точка Африки, 34° 52/ ю.ш.
"Его величество мыс Доброй Надежды" (такое имя дал ему Диаш) показался в начале июня; предание, что он назвал его "Мысом бурь", в настоящее время считается ошибочным. 6 июня он поставил здесь третий падран отплыл на север. В Португалию он пробыл в декабре 1488 года.
После открытия испанскими экспедициями Колумба Западной Индии португальцам нужно было спешить, чтобы закрепить за собой права на Восточную Индию. В 1497 году была снаряжена эскадра для разведки морского пути из Португалии вокруг Африки – в Индию. Подозрительные португальские короли остерегались прославленных мореплавателей. Поэтому начальником, новой экспедиции стал не Бартоломеу Диаш, молодой, ничем ранее себя не проявивший придворный знатного происхождения Васко да Гама на которого, по невыясненным, причинам, пал выбор короля Мануэла I. В распоряжение Гамы он предоставил три судна: два тяжёлых корабля, 100-120 тонн каждое, Сан-Габриэл, на котором. Васко поднял адмиральский флаг (капитан Гонсалу Алвариш, опытный моряк), и Сан-Рафаэл, капитаном которого был назначен по просьбе Веско его старший брат Паулу да Гама, также ничем себя ранее не проявивший, и лёгкое быстроходное судно Берриу в 50 тонн (капитан Николау Куэлью). Кроме того, флотилию сопровождало транспортное судно с припасами. Главным штурманом шёл выдающийся моряк Перу Аленкер, плававший раньше в той же должности с Б. Диашем. Экипаж всех судов достигал 140-170 человек, сюда входили 10-12 уголовных преступников: Гама выпросил их у короля, чтобы использовать для опасных поручений.
8 июля 1497 года флотилия вышла из Лиссабона и прошла, вероятно, до Сьерра-Леоне. Оттуда Гама по совету бывалых мореходов, чтобы избежать противных ветров и течений у берегов Экваториальной и Южной Африки, двинулся на юго-запад, а за экватором повернул на юго-восток. К концу 1497 года португальцы обогнули мыс Доброй Надежды.
Продвигаясь на север, суда 25 января вошли в лиман у 18° ю.ш., куда впадало несколько рек. Жители здесь хорошо приняли чужеземцев. На берегу появились два вождя, носившие шёлковые головные уборы. Они навязывали морякам набивные ткани с узорами, а сопровождавший их африканец сообщил, что он пришелец, и ему уже приходилось видеть корабли, похожие на португальские. Его рассказ и наличие товаров, несомненно азиатского происхождения, убедили Гаму в том, что он приближается к Индии. Он назвал лиман Рекой добрых предзнаменований и поставил на берегу падран. 24 февраля флотилия вышла из лимана. Держась подальше от берега, окаймлённого цепью островков, и останавливаясь по ночам, чтобы не сесть на мель, она через пять дней достигла у 15 ю.ш. порта Мозамбик.
1 апреля флотилия ушла из Мозамбика на север. Не доверяя арабским лоцманам, Гама захватил у берега небольшое парусное судно и пытал старика, его хозяина, чтобы получать сведения, нужные для дальнейшего плавания. Через неделю флотилия подошла к портовому городу Момбаса (4° ю.ш.), где тогда правил могущественный шейх. 14 апреля Гама стал на якорь в гавани Малинди (3° ю.ш.), где получил надёжного старика Ахмеда Ибн Маджида, который должен был довести их до Юго-Западной Индии. С ним португальцы вышли 24 апреля из Малинди. Ибн Маджид взял курс на северо-восток и, пользуясь попутным муссоном, довёл суда до Индии, берег которой показался 17 мая. К вечеру 20 мая 1498 года португальские суда, продвинувшись к югу около 100 км, остановились на рейде против года Каликут (ныне Кожикоде). Торговля у них пошла крайне неудачно и 10 июля Сан-Габргэл прибыл в Лиссабон. Из четырёх судов вернулось только два, из команды менее половины (по одной версии - 55 человек), и среди них моряк Жуан да Лижбоа, принимавший участие в плавании, вероятно, в качестве штурмана. Позже он многократно водил португальские корабли в Индию и составил описание маршрута, включающее характеристику берегов Африки не только крупных заливов и бухт, но и устьев рек, мысов и даже заметных отдельных пунктов побережья. Этот труд по детальности превзойдён лишь в середине XIX века Африканской лоцией британского Адмиралтейства.